«Рисовал счастливую выходило криво
Не упала нам звезда — та звезда, что мимо»

Закоулочки плетёнка по окраине судьбы
Вот нашёл себе галчонка и назвал его «Суршы»
Лета* катит недолёт штиль волне дорожке
Здравствуй деда Ягель год: «Вкуса нет в твоей морошке».
Заверну-ка буреломом, жаль полынную траву
Не цвела и не любима, ссохлась скошенной в плену.
Неразрывно время бродит, уплывают дни рекой
В устье бешенным порогом разлетаются с морской.
На прощанье с пирса машет, и отходит теплоход
Имя я теперь не вспомню, только белый… белый порт.
… показать весь текст …

Тронный зал Аида. В центре зала располагается широкий стол, который освещается неярким светом нескольких ярко-горящих факелов. По разные стороны от стола находится четверо дверей. На одной из них по-гречески написано «Элизиум». На той, что слева написано «Тартар». На правой еле-еле различается надпись: «Гефсиманские болота». Возле четвёртой двери (на которой ничего не написано) стоит страж в греческой военной форме. Это Харон — проводник в подземное царство. Он держит за цепь трёхглавого пса Цербера. Пёс смотрит на беседующих, и иногда злобно рычит на них. За широким столом сидят трое жрецов храма Аида: Эак, Радамант и Минос. Они уже давно привыкли к этой картине и не боятся ни стража, ни его пса. Во главе стола располагаются два золотых кресла, на которых восседают Бог подземного мира Аид и его жена — прекрасная Персефона. Боги и жрецы общаются между собой и пьют красное сухое вино. Они не обращают внимание ни на грозного стража подземного мира, ни на его пса.